ФИЗКУЛЬТ-РЕСПЕКТ

Когда автобус,
пыль развеяв,
прет
меж часовен восковых,
я вижу ясно –
две их,
их две в Москве –
Москвы.

В.Маяковский, «Две Москвы»

Город, стоящий на перекрестке прошлого и будущего — именно такой виделась Москва Маяковскому в 1926-м. Суетная, ветхая «глухая старуха древняя», где «ширится мат ломовика», и в то же время строится совершенно новое пространство – другая Москва, футуристическая сталинская утопия, в которой нет места обыкновенному человеку из прошлого. Именно этой, второй Москве и эстетике раннесоветского футурологического оптимизма посвящен новый проект Анатолия Ганкевича «Физкульт-респект».

Новая серия крупоноформатных полотен, кропотливо выполнена в традиционной для Ганкевича живописной технике, имитирующей мозаику. И именно в этой серии псевдомозаичная фактура, отсылающая к классике мирового сакрального искусства, как нельзя более уместна. Новые работы Ганкевича – это «физкульт-привет» эстетике раннесовестких «пространств ликования», удачно описанных Михаилом Рыклиным в одноименном эссе. Новая живописная серия Анатолия Ганкевича — это действительно набор цитат из истории искусства 20-30 годов прошлого века. Она заставляет вспомнить классику жанра – яркие монументальные мозаики московского метрополитена, этого коммунистического храмового комплекса, предвосхищающего наступление счастливого и безмятежного Завтра; утопический монументализм ВДНХ, счастливые лица, улыбающиеся с раннесоветских плакатов и весь бесконечный оптимизм послереволюционной культуры, еще не успевшей полностью переварить авангард, пережить 1937-й и провозгласить курс на торжество бюрократии и геронтофилии. В этом городе-утопии, изображенном Ганкевичем, наверное, до сих пор живут Чук и Гек, где-то здесь Тимур собирает свою команду, именно тут происходит действие любимых советских фильмов – это зазеркалье тоталитаризма, идеальный город Великанов, мечта о котором до сих пор так остро ощущается в московской архитектуре и монументальном искусстве сталинского периода.

Работы Анатолия Ганкевича лишены характерного для современного искусства остросоциального пафоса – художник намеренно погружает зрителя в пространство утопии, убаюкивает его сказкой о городе, которого не было. В своем традиционно пан-эстетичном творчестве Ганкевич чужд критической позиции. Он предпочитает кормить зрителя позитивным коктейлем из элементов современной культуры и эпохи перерождения русского авангарда в социалистический реализм. «СССР – родина моих снов» — писал когда-то Рыклин. У Ганкевича в этом вневременьи сна Набоков со своей возлюбленной Лолитой играют в теннис на лужайках ВДНХ, Маяковский на Красной площади заносит клюшку для «буржуазного» гольфа, скачки на ипподроме сопровождаются синхронным парадом авиабомбардировщиков, а все пространство картин озарено не по-московски ярким, жизнеутверждающим светом, характерным для работ ранних соцреалистов, упоенных идеей светлого коммунистического будущего – таких как Александр Дейнека.